И люди гонят тишину
И призывают беспогодье,
Боясь узреть не глубину, –
А собственное мелководье.
Притчевость оказывается одним из ключевых свойств художественного мышления о.Романа. Обращение поэта-певца к данному жанру обусловлено как внутренними особенностями его творческой индивидуальности, так и стремлением посредством простых притчевых образов привести слушателя к знанию о Христе, найти отклик в значительном числе душ, каждая из которых на ей доступном уровне проникнет в существо поэтической притчи. При этом источники притч в поэзии о.Романа весьма разноплановы – от осмысления евангельских притчевых образов и сюжетов до обобщающе-символических прочтений преданий прошлого, а также собственных наблюдений над миром, человеческой душой и даже потаенными, "сновидческими" недрами своей личности .
В основе стихотворения "А жатвы много. Делателей мало…" евангельское притчевое иносказание, возникающее в напутственном обращении Христа к ученикам-апостолам. У о.Романа образ невозделанной жатвы ассоциируется с родной землей и отчуждением от нее русского человека, к которому поэт обращается с дружеским увещеванием, где образы "жатвы" и "делателя" с "нравом неверного раба" получают художественное развитие:
А жатвы много. Делателей мало.
Но кто же ты, стоящий у межи?
Иль своего душа не принимала,
Что ищешь зерна в терниях чужих?
Тебе свое давно уже не мило,
Забыл о том, что все на нас войной,
И к той земле, которая вскормила,
Оборотился гордою спиной.
Обращение к притчевым образам важно и в процессе покаянного самоосмысления героем стихов о.Романа. В стихотворении "Видать, до гробового вздоха…", обращаясь к своей погруженной в греховное состояние душе, герой с болью видит в ней недолговечные ростки духовности, что произрастают из семени, которое посеяно, согласно Христовой притче, при дороге:
Не сам ли сеял у дороги?
Что ж от кручины издыхать?
Чего глазеть на злак убогий?
Готовься жать.
Противоречивое переплетение в современной душе привязанности ко греховной страсти и жажды избавления от нее запечатлевается в произведениях о.Романа в евангельском образе Лотовой жены, которой в молитвенном самоуничижении уподобляет себя герой стихотворений "Изнемогая от потерь…" и "Я пойду, где стоят корабли…". Пронзительность обращения к Богу усиливается здесь сплошными мужскими рифмами (всюду с ударением на последнем слоге в строке), создающими повышенное интонационное напряжение, эффект отрывистости сокрушенной речи. Рефлексия о пути ко Творцу вбирает в себя и понимание своего маловерия, проступающего даже в молитвенном делании. Если же учесть, что в евангельских словах Христа напоминание о "жене Лотовой" звучит в контексте разговора о Судном дне, когда "Сын Человеческий явится", то в подтексте стихотворений о.Романа видится внутреннее приготовление осознающего свой грех человека к предстоянию на Страшном Суде:
Подобно лотовой жене
Пытаюсь кары избежать.
Спешу к желанной стороне,
Взирая, окаянный, вспять.
Прости меня, когда молясь
В земных поклонах бью челом,
Перебираю четок вязь,
И стыну соляным столпом.
Ярким явлением притчевой поэзии о.Романа стало и стихотворение "Блудный сын". Поэтическое переложение известной евангельской притчи, заостряющее драматичные перипетии ее сюжета, существенно обогащается лирическими "вкраплениями", где звучит голос лирического "я", поначалу кратко комментирующего события, а в завершении соединяющего свой покаянный голос с обращением к Отцу раскаявшегося сына. "Внутренняя драматургия" произведения основана на живом звучании голосов героев притчи и повествователя, который уже в первых строках определяет свой эмоциональный настрой в отношении к происходящему ("Одно из мест Евангельского чтенья Волнует сердце скорбью без конца"), затем пристально, давая свои "ремарки" ("Надежда укрепляет"), наблюдает за очистительным порывом блудного сына, психологическими деталями его речи: "А в горле комом – грешен пред Тобою. И называться сыном нету сил…". Далее, внутренне противясь всяческому безжалостному благочестию, герой проводит глубокое сопоставление "Праведности" старшего сына и милующей Любви Отца – сопоставление, в котором ощутимо знание о нелегком опыте не только мирской, но и внутрицерковной жизни:
Одна Любовь приемлет и спасает.
Она уже – Награда без наград.
А Праведность без Оной обрекает
Стоять столпом у растворенных Врат…
Повышенная стилевая экспрессия заключительного покаянного обращения блудного сына и одновременно самого лирического "я" к Отцу сопряжена с расширительной интерпретацией притчевых образов, с контрастом возвышенного слога и намеренно сниженной самохарактеристики:
Важная информация:
Искусство империй Тимуридов, Сефевидов и Османов
В XV—XVII вв. достигли расцвета позднесредневековые империи: Тимура и Тимуридов (1370—1507) в Средней Азии, Сефевидов (1502—1736) в Иране, Османских султанов (1299/1300—1922) в Турции. Наступила эпоха создания грандиозных городских архите ...
Место добра и зла в категориях этики
Как и всякая наука, этика располагает богатым арсеналом категорий. Именно они наряду с законами, принципами, методами составляют основу содержания любой науки. Само слово «категория» греческого происхождения. Им обозначаются наиболее общи ...
Позднее творчество
В эти годы Ватто постоянно меняет место жительства он живет по очереди у Кроза, Сируа, Флейгельса и Эдма Жора. В 1717 он представляет в Академию где его считают художником "галантного жанра" картину "Паломничество на остров ...
Навигация