В ключевой сцене фильма «Высокие каблуки» выясняют отношения мать и взрослая дочь, охваченные плотным кольцом взаимной любви и ненависти, ревности и обид. Дочь, пытаясь что-то объяснить и не находя слов, вдруг вспоминает «Осеннюю сонату» Бергмана, садится за фортепиано, начинает сбивчиво пересказывать сюжет фильма и в нем обретает простейший коммуникативный код. Получается, что вся бравада, вся «убийственная ирония» постмодерна существует лишь постольку, поскольку она отталкивается от классических архетипов, переиначивая и переосмысливая их.
В современном кино одним из важнейших приемов становится аллюзия.
Чем больше режиссеру удается вместить в свой фильм намеков на другие картины, тем проще критикам выделить для него нишу, и тем сильнее в зрителе ощущение, что, заплатив за просмотр одной ленты, он увидел сразу всю историю кинематографа. Педро Альмодовар признанный мастер аллюзии.
Интенсивность в испанском барокко переходит в экстенсивность (барочным чувствам тесно в груди, они вырываются в восклицаниях и громогласных излияниях). Так, герои художественного мира Альмодовара каждую секунду находятся "на грани нервного срыва", а творец, помимо всего прочего, проявляет себя еще и как талантливый стилист. Его картины изобильно украшены яркими выразительными средствами, которые создают настроение часто еще до начала картины.
Титровый фон многих фильмов режиссера стилизован под Пабло Пикассо, а в картине «Все о моей матери» ощущение зыбкости жизни задается уже в начале ленты титрами: рябь на водной поверхности, смывающая имена актеров, оказывается уровнем жидкости в капельнице умирающего пациента.
Другая черта Альмодовара стилиста его тяготение к ярким, сочным цветовым решениям. Тут в полной мере проявляются и карнавальность и экстенсивность художественного мира самого автора.
Барочным героям свойственна не умеренность, а безмерность, как и персонажам фильмов Альмодовара. Барокко имеет дело с перенасыщенностью, оно постоянно переступает границы. Для художественной реальности Альмодовара границ не существует в принципе. «Кинематографическая копия» жизни в исполнении испанского режиссера искрится переизбытком любви и свободы. Как заметил в статье «Биоэтика Педро Альмодовара» А. Шевченко, «мастерство кинорежиссера следует за его сердцем, поэтому каждый кадр «нагружен» добрым отечески любящим отношением Мастера.
Он-то, ни на кого не похожий, и воплощает мозаичный, экстравагантный, эклектичный характер современной культуры, в которой нет больше непроходимых стен».
Режиссер заимствует у барокко представление о том, что в каждом явлении или человеке заключено нечто большее, чем он представляет собой на данное мгновение в этом источник постоянных трансформаций и метаморфоз… Возможно, поэтому у Альмодовара практически нет отрицательных персонажей, к которым так привыкли зрители, воспитанные на борьбе добра и зла, тотально заполняющего киномиры, от мультипликационного изложения национального фольклора до американских триллеров. В кинематографическом варианте Альмодовара мир лишен зла и лжи в традиционном их понимании: нет зла – но есть лишь разные степени добра, нет лжи, но есть лишь разные степени истины… Барочный театр – это мистерия преображения, где любая иллюзия может обернуться реальностью. Реальность, в которую оборачиваются иллюзии героев мира Альмодовара, не всегда буквально воспроизведение мечты (вспомнить хотя бы любовную историю медбрата и балерины в последнем фильме «Поговори с ней»), а если да, то это не всегда приятно и понятно зрителю (самым ярким тому примером может служить взаимное убийство влюбленных на пике любовного наслаждения в «Матадоре»).
Искусство испанского барокко постоянно напоминает о смерти (телесной, по преимуществу). Но, говоря о смерти, барокко всегда побуждает стремиться к бессмертию. Барочный трагизм не тождественен пессимизму. Альмодовар взял эту традицию без каких-либо изменений. Смерть – это неизменная героиня его фильмов, однако жизнь ею не заканчивается, а продолжается, только в иной форме. Сестра Роса в фильме «Все о моей матери» умирает, рожая ребенка. И мать, и ребенок инфицированы ВИЧ, но малыш сам справляется с вирусом, и жизнь продолжается в нем. Его называют именем погибшего сына главной героини Эстебаном, и таким образом отчаявшаяся мать получает сына, в котором продолжает жить ее родной сын.
Важная информация:
Гуманитарное знание
При высоком общественном и научном интересе к разысканию и широкой публикации источников по русской истории учреждается Московское общество истории и древностей Российских (1804). Археограф, член РАН А.И. Мусин-Пушкин (его библиотека поги ...
Экономика
Чаще всего граждане Индонезии находят работу в южной части Бали в гостиничной и туристической отраслях, в текстильной и швейной промышленности, а также в малом и домашнем бизнесе (народные промыслы и изготовление сувениров). Текстиль, шве ...
Перед ликом иконным. Андрей Белый
Если большинство писателей и поэтов длительного предыдущего периода чувствуют себя в церкви как дома, и в своих произведениях описывают храмы и иконы как нечто близкое, хорошо знакомое, родное, то Белый чувствует себя в храме немного неую ...
Навигация